Глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ РПЦ МП сделал очередное заявления о росте популярности в России неоязычества и сообщил, что Московский патриархат расценивает это как вызов.
Согласно сообщению информагентства Интерфакс-религия, новый руководитель ОВЦО Владимир Легойда на встрече с руководителями епархиальных информационных подразделений и отделов по взаимоотношению Церкви и общества заявил: «Мы наблюдаем сегодня рост неоязыческих настроений среди молодежи, в первую очередь, конечно, в кругах спортсменов и в кругах, что вдвойне неприятно, людей, носящих оружие, то есть это спецподразделения и так далее».
По его словам, это «напрямую вызов Церкви».
«Наш первичный анализ показывает, что схема привлечения людей (в неоязыческие организации - «ИФ») стандартно сектантская: люди привлекаются вниманием, силой и помощью», - сообщил далее церковный чиновник, определив язычество «псевдореконструкцией», которая демонстрирует свою неисторичность, но это «совершенно не волнует юных адептов неоязычества».
«То послание, которое Церковь должна сегодня обратить к молодежи, прежде всего, может быть, к мужчинам в возрасте до 20 лет, еще не сформулировано даже. Это наша с вами задача на ближайшее время. И здесь тема противодействия язычеству очень важная. Мне кажется, эта проблема будет только обостряться. Я очень просил бы ее не недооценивать», - закончил мысль Легойда, заметив, что рост популярности обращения к исконным верованиям Руси и стал одной из причин недавнего создания Патриаршей комиссии по вопросам физической культуры и спорта.
Следует отметить, что обращение к «проблеме неоязычества» со стороны функционеров РПЦ МП имеет место достаточно регулярно. Например, летом минувшего года о той же «угрозе» говорил предыдущий глава ОВЦО В. Чаплин. По его мнению «часть вины за распространение неоязыческих идей лежит и на государстве, и на Церкви», так как в России «слишком привыкли ориентироваться на запросы и вкусы интеллигенции больших городов, подстраивать под нее свой дискурс и даже поступки, не замечая, что через нее нами подчас пытаются управлять внутренние и внешние манипуляторы».
Клерикальная конспирология в изложении Чаплина завершилась выводом, что язычество никогда не помогало создать единую нацию, а «всегда только раскалывало людей» с приведением в пример неких «балтийских славян», которые остались языческими после крещения Руси, из-за чего «были быстро порабощены западными народами и исчезли с исторической сцены».
Не менее пикантным выглядел и отзыв о тенденции интереса к коренным верованиям народов России и со стороны главы РПЦ МП – Кирилла. На открытии XVIII Всемирного русского народного собора (ВРНС) в Москве 11 ноября 2014, сообщив соборянам о том, что «для того, чтобы граждане России жили в мире и согласии друг с другом, они не должны отказываться от своей национальной памяти», патриарх назвал интерес к языческим традициям и культуре «болезннными и опасными явлениями», так как его отличает с одной стороны, «крайне низкая оценка религиозного выбора русских людей, тысячу лет живущих в лоне Православной церкви, а также исторического пути, пройденного православной Русью». С другой же, «убежденность в своем личном и в узкогрупповом превосходстве над всеми другими, которые «не дотягивают» до того, до чего «дотянули» эти группы».
Отметив, что среди язычников есть те, кто, считая себя носителем русской национальной идеи, отказались от святых и героев отечественной истории, от подвига своих предков и «сделали своими героями нацистов и их приспешников», Кирилл справедливо заявил, что «это очень опасное заблуждение».
Собственно, это последнее заявление и должно считать единственно объективным тезисом в ряду прочих «страхов и опасений» церковных функционеров всех уровней, так как ярко выраженный интерес к дохристианской культуре в Европе и Новом свете – явление объективное и, можно сказать, тотальное. Вполне вероятно, что стимулом к появлению и усилению этой тенденции мог в значительной степени оказаться современный кризис традиционных религий авраамического типа, в первую очередь – христианства. В России такой интерес, в частности, со стороны молодежи, мог быть вызван несбывшимися ожиданиями неких откровений от самой РПЦ, которые обернулись разочарованием.
При этом, даже патриарх Кирилл оказался не способен заметить, что указывая примером «удачного» на его взгляд мероприятия акцию ВРНС «Быть русским», предпринятую совместно с «футбольными фанатами», он выставил в качестве альтернативы растущему интересу к дохристианской культуре тот самый фактор, который отталкивает молодежь от РПЦ.
Можно предположить, что наиболее вероятными причинами церковного осуждения интереса молодежи к язычеству становится обеспокоенность клерикально-политической структуры неуклонным падением ее собственной популярности. Но осуждение со стороны церкви любого иноверия вместо возвращения себе истинно церковного облика, в условиях изменения ментальности наших современников, выгоды ей не приносит. Тем более, что действовавший в Средневековье в процессе колонизации территорий в качестве идеологического сопровождения "церковный фактор" в условиях современной поликонфессиональности полностью утратил свою актуальность. Сегодня, когда на одной территории население придерживается разных религиозных традиций, перед вменяемыми религиозными организациями стоят совершенно иные задачи.
RP