Игорь МИХАЙЛОВ
Алла Авилова о секулярном буддизме и новом романе-детективе, который на самом деле роман-искание
Алла Кузьминична Авилова – прозаик, философ. Родилась в Москве. Окончила филологический факультет Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Живет в Нидерландах, куда переехала в молодости. Ее статьи и эссе о темах современного духовного поиска публиковались в голландских и российских СМИ, в том числе в приложении «НГ-Религии». Автор книг «Откровение огня», «И полетела Зоя в Амстердам», «Еще один мессия», «Исчезнувшая сестра».
Алла Авилова получила известность после выхода своего первого романа «Откровение огня» о древнерусской мистической рукописи. В 2023 году он был переиздан уже в третий раз вслед за выходом новой книги «Исчезнувшая сестра». Это ли не повод для того, чтобы поговорить с автором?
Алла, в русской литературе, насколько я знаю, буддизм не оставил каких-то значимых следов. За исключением бурятских авторов и Виктора Пелевина. В западной и американской литературах – Гессе, Сэлинджер, Керуак – явление довольно заметное. С чем это связано?
Буддизм раньше и глубже вошел в современную западную культуру, чем в русскую. Причем вошел не как еще одна религия, что на секулярном Западе мало что значит, а как внеконфессиональная философская концепция. Повлияло то, что ее можно легко отделить от религиозной надстройки буддизма. Например, в Бельгии сейчас даже рассматривается законопроект, признающий буддизм в таком статусе уже официально. Можно сказать, на Западе возник свой секулярный буддизм, и он интересен агностикам. Среди них, как известно, много личностей с сильной творческой индивидуальностью. Наверное, это тоже сказывается на количестве литературных произведений, в сюжете или подтексте которых присутствует буддийское понимание смысла жизни.
Следует ли нам ждать возрождения темы Востока, путешествия на Восток, Тибета, восточных практик, тем более что масскультура, кино («Семь лет в Тибете», «Зима, весна, лето и снова зима» Ким Ки Дука и многое другое) имеет на современный литературный процесс магическое влияние, то есть все, что популярно на Западе, к нам хоть и приходит с опозданием, но всерьез и надолго?
Мне это трудно себе представить, особенно как что-то «всерьез и надолго». Я думаю, накал увлечения восточным мистицизмом в настоящее время слабеет. И на Западе, и в России сейчас в тренде прагматичный личностный рост. Такая работа над собой включает в себя тот или иной духовный компонент, но он служит ее главной цели – саморазвитию. А духовные паломничества на Восток с серьезными намерениями сменил особо незатейливый «духовный туризм». Такие перемены дают больше поводов для появления книг типа «Есть, молиться, любить» Гилберт, чем для серьезной прозы на уровне «Игры в бисер» Гессе.
Автор или рассказчик эксплуатирует тему буддизма, но насколько для вас важно, чтобы читатель вместе с героями погружался именно в этот культурно-философский контекст? Или, если заменить буддизм на христианство, иудаизм или магометанство, в вашей книге «Исчезнувшая сестра» ничего не изменится?
Я не выбирала такой контекст заранее. Мне хотелось рассказать в своем романе-искании историю двух сестер, переживавших кризис среднего возраста и решивших изменить свою жизнь. На их планах должен был сказаться дух нашего времени, это тоже входило в замысел. Личные катаклизмы теперь все чаще становятся побудительной причиной заняться собой и приводят на семинары личностного роста, а там нередко используются идеи и методы из духовных практик буддизма. Вот так и вошла буддийская составляющая в контекст книги «Исчезнувшая сестра». Без личностного роста и буддизма это была бы совсем другая история, а интерес персонажей к какой-то из названных вами религий должен был бы вызвать у них иные мысли и устремления.
«Исчезнувшая сестра» начинается как детектив: это дань классической моде, памятуя о «Братьях Карамазовых»?
Дело в другом. Те, кто начинает ходить на занятия по саморазвитию с использованием восточных духовных практик, нередко сталкиваются с непониманием у своего окружения и обычно избегают разговоров на эту тему. По этой причине младшая сестра, решившая поменять Москву на летнюю резиденцию одной из буддийских групп, не посвящает никого из близких в свои планы и для них исчезает. За ее поиск берется старшая сестра, которая далека от подобных увлечений и совершенно не понимает, что случилось. Все, что обнаруживается, передается в ее восприятии. А поскольку она часто делает ошибочные выводы, пытается чего-то добиться не там, где надо, теряется от неожиданностей и заходит в тупик, разбираясь в происходящем, то ход событий в этой книге напоминает детективные истории. Я определила ее жанр как «роман-искание», так как поиск новых жизненных целей, смыслов, да и самих себя, которым заняты главные герои, – важный источник импульсов в динамике сюжета.
Насколько события в романе автобиографичны? Или же за основу вы брали историю не из своей жизни?
Эта книга автобиографична лишь в том смысле, что я пользовалась своим знанием современных разновидностей саморазвития и собственным опытом работы над собой. Судьба привела меня в 80-е годы в Голландию, и так получилось, что я стала соиздателем дайджеста, публиковавшего программы центров личностного роста. Из любопытства и в интересах дела я ходила на воркшопы, где можно было испробовать на себе как методы современной психотерапии, так и духовные практики разного происхождения. Старшая сестра в моем романе, чтобы лучше понять младшую, пробует медитировать. Ее первый опыт – это то, что я испытала сама на 10-дневном практикуме випассаны-медитации для начинающих. Я была знакома также с группами, экспериментировавшими с соединением воззрений и практик из разных источников в какую-то новую концепцию или метод. Общение с их участниками помогло мне показать, чем и как жило «Общество лазурной колесницы» в «Исчезнувшей сестре», которое задумало создать свою универсальную версию буддизма: «Буддизм 100.0», где бы соединилось все лучшее из буддийских духовных практик. Такой проект выглядит нереальным, если не сказать безумным, но подобное происходило и происходит и в действительности. Секулярный буддизм дает большой простор для экспериментов.
У вас разве не возникали сомнения в эффективности семинаров личностного роста?
Семинары семинарам рознь. У меня нет сомнений в том, что среди них есть весьма эффективные. Еще меньше у меня сомнений в пользе занятий личностным ростом, поскольку на них всегда бывают столкновения с самим собой с неожиданной стороны, и это происходит в «лабораторных условиях», с возможностью исследовать то, что обнаружилось. Конечно же, необходимо быть разборчивым в выборе методов саморазвития, и особенно инструкторов. Но объективных исследований новых явлений в духовной сфере мало, зато много предостережений об их опасности от тех, кому всюду мерещатся коварные секты. Предубеждения еще никогда не помогали отличать полезное от пагубного, а опасности, как известно, не исключены даже при переходе улицы на зеленый свет. Желание задействовать свои скрытые ресурсы – в духе времени, и оно правомерно. Кто бы что бы ни говорил, это желание будет приводить людей на занятия, где с тем или иным успехом можно учиться развивать свой внутренний потенциал и искать духовное измерение своей жизни. Стремление к самоактуализации венчает всем известную пирамиду человеческих потребностей Абрахама Маслоу. Интерес к личностному росту в благополучных странах, где людям легче удовлетворять свои базовые потребности, подтверждает ее верность.
Мои американские знакомые говорили мне, что «литература в Америке буржуазна», ну а как в Голландии ощущает себя русскоязычный автор?
На мой взгляд, голландскую литературу отличает особый интерес к новым социальным явлениям. В данный момент это гендерная проблематика, концепции инклюзивного общества и другие горячие темы из ежедневных СМИ. Мне лично интересно в голландской культуре другое, например общественная дискуссия о будущем христианства в секулярной Европе. Я по-своему участвую в ней и как публицист, и как литератор. Мне думается, что евангельская философия жизни допускает возможность появления светской формы христианства в дополнение к конфессиональному, и это помогло бы христианству сохранить свое право на существование в современном мире. Эту мысль я предложила для обсуждения в своей книге «Как я читала Евангелие», изданной в Голландии. Она также присутствует в подтексте моей повести «Еще один мессия и его сын», опубликованной там в голландском переводе.
Дэна Брауна сделало популярным кино. Многие критики отмечают кинематографичность вашей книги. Вы писали роман, учитывая кинематографический аспект?
Такого намерения у меня не было. В сущности, это интересная перспектива.
Учитывая конъюнктуру нынешнего книжного рынка, рассчитанную на серийность, стоит ли ждать продолжения или, если тема Востока для вас этим романом закрыта, то роман вполне самодостаточен?
История двух сестер в кризисе среднего возраста для меня исчерпана. Серийность в моем случае – это верность темам современных духовных исканий. Сейчас ничто не мешает исходить в духовной жизни только из собственных устремлений и парить на крыльях своих мыслей, похожих на прозрения. Но где взлеты, там и падения. Накал драматизма в духовном поиске не ниже, чем в переживании жизненных трагедий. Падают все – и восторженные новички, открывшие что-то важное на семинаре личностного роста, и ведущие таких семинаров. Те же ушибы и переломы – у просветленных отшельников и у прославленных гуру, не выдержавших, например, идолопоклонства своих последователей. Почему столько самообмана? О чем говорит наш выбор целей, ценностей, святынь? Почему так трудно довольствоваться малым? Откуда берутся все новые дилеммы? Какие из них стоящие, а какие лишние, как отличать одни от других? Это для меня интересные вопросы, и вместе со мной ими задаются персонажи моих книг, куда им деться!
Илл: «Общество лазурной колесницы» в романе задумало создать универсальную версию буддизма. Фото Елены Семеновой
